Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]

Я отрицательно покачал головой – действительно, изображать удивление было бы глупо.

– Надо полагать, именно ты и помог старому графу так вовремя отправиться к богам? – хмыкнул шеф.

– Как вы можете такое говорить, лейтенант! – делано возмутился Финн. – Я благовоспитанный гражданин, который действует исключительно законными методами! Вам любой из моих подчиненных это подтвердит! Старый граф отравился несвежими огурцами, у меня есть заключение придворного лекаря! И вообще, мне кажется, причины его смерти не должны вас сейчас интересовать.

– Ты прав, это не наше дело. – Признал орк. – Даже непривычно, знаменитый Финн Последний закат продолжает заниматься убийствами, а я не должен ничего с этим делать, и даже более того, должен быть вроде как благодарен ему за это! – шеф сокрушенно покачал головой, удивляясь такому странному повороту судьбы. А я подумал, что нам, с нашей дилетантской тайной стражей очень далеко до этого человека. Стоило бы у него поучиться. Для начала, неплохо хотя бы обзавестись своими агентами во дворце, чтобы быть в курсе происходящего там. То, что обо всех новостях мы узнаем непосредственно от императора – это просто смешно. С другой стороны, у нас и не было времени заниматься всем этим – с момента формирования нашего подразделения, для него всегда находилось какое‑нибудь дело, причем вдали от столицы. Даже любопытно, устроено ли это специально, или Император просто не совсем правильно представляет функции тайной стражи?

– Что скажете, парни? – повернулся шеф к нам с Ханыгой.

– Если все так, как говорит наш гостеприимный хозяин, нам нужно возвращаться. – Лаконично ответил гоблин.

– У меня есть копии различных документов, подтверждающих активное участие в общественной жизни жителей холмов. Есть так же несколько писем, перехваченных моими агентами. Господин Сарх, возможно, кто‑либо из адресатов или адресантов этих писем будет вам знаком. Некоторые из этих документов я готов предоставить вам – так вам будет, что предъявить императору в качестве доказательства. Если я получу ваше принципиальное согласие передать предложение о союзе императору, оно тоже будет у вас не позднее, чем через два дня – это время понадобится графу с советниками сформировать проект соглашения. Уверен, если вы сопроводите эти бумаги своими пояснениями, Империя заинтересуется в союзе. Соглашайтесь, господа. Империя сильна, но против этой атаки она может не устоять. Думаю, наша помощь не будет для нее лишней. Ну а Бренн без внешней помощи прекратит свое существование в нынешнем виде максимум через пять месяцев – как видите, я с вами откровенен. И не прошу верить на слово. Право, господа, я не понимаю ваших сомнений! Я сейчас распинаюсь перед вами, как торговец перед покупателем, предлагая отличный товар только за обещание передать просьбу о помощи, а вы еще носами крутите! – Финн был очень убедителен. Мне показалось, что он действительно переживает за Бренн, ему крайне важно договориться о помощи. И это было странно – то, что я слышал об этом разумном до сих пор, мало согласовывалось с его нынешним поведением. Хотя наша первая встреча оставила у меня положительное впечатление. Шефа тоже заинтересовали изменения, произошедшие с убийцей:

– С каких пор ты так заботишься о ком‑то, кроме себя? – подозрительно прищурился орк. – Меня это прямо‑таки пугает. И настораживает.

Собеседник криво усмехнулся:

– С тех пор, как мне пришлось думать о ком‑то, кроме себя, лейтенант. Это, знаете ли, заставляет поступиться некоторыми принципами. К тому же мне нравится Бренн – до того, как оказаться здесь, я был отличным специалистом в своем деле, очень уважаемым специалистом, ни от кого независимым, никому ничего не должным, кроме очередного нанимателя – и к чему это привело? Я провел достаточно времени на каторге, чтобы понимать, что одиночка никому не нужен. А здесь… Да, мне пришлось взять на себя некоторые клятвы, но я, по крайней мере, знаю, что в случае неудачи мне окажут поддержку – такую, которую будет возможно оказать в конкретных обстоятельствах. Может быть, помощь будет заключаться в порции яда, которую мне передадут, чтобы избавить от мучений, но она будет. Это приятно греет душу. И мне не хочется, чтобы это закончилось.

Мы еще несколько часов провели в кабинете Финна, пересказывая последние Имперские новости. Больше всего его интересовали попытки свергнуть императора и организовать переворот. Он очень внимательно выслушал все, что я знаю о магах сидов, их возможности, привычки, манеру одеваться – его интересовало все. Полезными оказались так же общие сведения о моем народе – обычаи, социальное устройство… Меня поразило, насколько многое он уже знал – Финн оказался очень талантливым разведчиком. В конце концов, немного посомневавшись, я рассказал о правителях народа холмов. Не упоминая о том, кем они мне приходились до того, как меня изгнали. Убийца был очень доволен. Он назвал мое описание странным словосочетанием "психологический портрет", и даже законспектировал некоторые моменты, показавшиеся ему особенно важными. Описание наших приключений по эту сторону границы тоже были признаны интересными, а рассказ о событиях, повлекших конфликт с жителями приграничной деревни, вызвал серьезное опасение.

– Вам теперь будет гораздо сложнее находиться в герцогствах. Не знаю, что заставило этого насекомого бога вас так невзлюбить, но теперь каждый жрец знает ваши лица.

– Паук – не насекомое, – меланхолично поправил Ханыга. А что, тебе известно, как работает система оповещения?

– Понятия не имею, – развел руками Финн. – Только в общих чертах, благодаря моим людям. Они долгое время довольно активно работали против сектантов, и им успешно удавалось маскироваться, ровно до тех пор, пока они не попадали на ночную мессу. Те, кому удалось эту мессу пережить, больше не смогли работать – жрецы после этого засекали их сразу, будто чувствовали. Как будто на них какая‑то метка. Так что ваша разведка в любом случае теперь потеряла смысл. Вижу на вашем лице выражение недоверия, господин Огрунхай. Что ж – вы легко можете это проверить сами, если готовы рисковать.

Шеф, похоже, действительно не поверил, а я поверил сразу же. Очень уж знакомо все это было. Устраивать спор на глазах у убийцы я не стал, решив позже поговорить с орком наедине. Встреча явно подходила к концу, нам с коллегами нужно было многое обсудить, да и Финна, похоже, ждали дела. За последнюю пару часов в комнату уже дважды заглядывал его помощник, но, не дождавшись каких‑то распоряжений, уходил восвояси. И все‑таки я не удержался. Уже выходя из комнаты, я спросил:

– Ты сказал, что в Брен вы пришли с Айсой. Где же она сейчас?

Убийца тепло улыбнулся – это было так неожиданно, что я с трудом поверил своим глазам. На секунду его глаза стали глазами обычного разумного.

– Я уж думал, ты не спросишь. С ней все в порядке, надеюсь. По крайней мере, полдюжины дней назад она была здорова и довольна жизнью. И если не случится какой‑нибудь неожиданности, через два дня я буду иметь удовольствие сообщить ей приятные новости – мне кажется, она о тебе помнит и будет рада увидеть вновь, в более спокойной обстановке.

Тот же проводник, который привел нас в подземелье, сопроводил в выделенные нам покои – это были именно покои, состоящие из очень роскошной гостиной и пяти спален. Единственным минусом этих хором являлось то, что располагались они на том же этаже, что и кабинет Финна – глубоко под землей. Ну, еще отсутствие канализации и водопровода, впрочем, в герцогствах это достижение цивилизации еще не появилось и вряд ли в ближайшее время появится.

Шеф, глядя на всю эту роскошь задумчиво отметил:

– И стоило бежать с каторги, выбиваться в правые руки здешних графов, чтобы снова закопаться под землю?

Вопрос остался без ответа, потому что как раз в этот момент в комнату зашли наши артисты и леди Игульфрид, которая тут же потребовала объяснений, где мы так долго пропадали и чем закончился допрос.

Встреча с графом Бренном прошла быстро – нас представили как послов Империи и потенциальных союзников, графа наша принадлежность к "империи зла" ничуть не впечатлила. Ради того, чтобы сохранить свое графство от посягательств моих бывших родственников, он был готов пойти на союз с самими темными богами, не то, что с Империей. Он передал нам предложение о союзе, выслушал уверения в том, что все будет передано императору с соответствующими комментариями, и на этом аудиенция закончилась. Граф показался мне достойным правителем – волевой, возможно, циничный и жестокий, но, тем не менее, он заботился о своем графстве и подданных. Руководило ли им стремление сохранить свое высокое положение или искренняя забота о людях, нам было, в общем, все равно.

Обсуждения, как распорядиться полученной информацией заняли достаточно много времени, благо у нас такового было в достатке. Особенно у шефа и Ханыги – Финн убедил их не выходить за пределы подземных этажей замка, отданных в ведение тайной полиции. В Бренне в последнее время редко можно было встретить представителей нечеловеческих рас, орк и гоблин привлекали бы слишком много внимания. Нас с леди Игульфрид (мы не стали скрывать от Финна, что наша команда пополнилась прекрасной дамой) в перемещениях по городу не ограничивали, однако всегда давали сопровождающего. Кроме него мы заметили слежку – впрочем, существование последней от нас не скрывали. Когда я поинтересовался у проводника, для чего это устроено, тот охотно объяснил – в Бренне могут быть шпионы, которых можно будет вычислить, если они проявят интерес к гостям графа. Поиск шпионов ведется постоянно, но упускать такой удобный случай, когда есть разумные, подходящие на роль живца, начальник тайной службой не собирался. Благо жрецов тут быть не могло – они, как оказалось, не могут надолго покидать алтари, а за тем, чтобы их не было хотя бы в городе и обычная и тайная стража следит очень внимательно. Поэтому обычной маскировки нам с ведьмой вполне хватало, чтобы не опасаться быть впоследствии узнанными. Такие прогулки нам быстро наскучили, и большую часть времени мы провели вместе с коллегами, изучая документы, предоставленные Финном – они представляли большой интерес, особенно одно письмо. Я узнал почерк, которым оно было написано – можно было не сомневаться, что его написала моя мать. Ошибиться я не мог, по понятным причинам – мне множество раз приходилось видеть написанные ею письма. Как ни странно, письмо опосредованно касалось нашей команды – мать интересовалась, нет ли новостей от отправленного в империю мага, того самого, которого нам с таким трудом удалось прикончить. Очень жаль, что упоминаний о способе связи с ним в письме указано не было – хотя нам всем было очень интересно. Впрочем, скорее всего, способ этот был магическим, а, значит, почти бесполезным. Я слышал об этом способе, который мало того, что не позволял пользоваться им кому‑то, кроме самих магов, так еще и не позволял передавать достаточно подробных сообщений. Только набор ощущений – например, торжество победы или досаду от неудачи. Много таким способом передать невозможно. Одного этого письма было достаточно, чтобы связать новую секту, захватившую власть в герцогствах и моих родственников, так что не доверять Финну у нас оснований не было. Жаль, что ни мы, ни сам Финн так и не узнали причин, по которым мои бывшие родственники взялись столь активно вмешиваться в жизнь жителей поверхности. И еще мне непонятно было, откуда взялся этот многоглазый и многоногий бог‑паук. На протяжении многих тысячелетий мой народ поклонялся богине Дану и не собирался ей изменять. Да и бог – паук… Я не великий теолог, но так и не смог припомнить ни одного бога, который предпочитал бы являться последователям в этой форме. Тренни вспомнил одного – парня, по имени Ананси, про которого иногда рассказывали сказки моряки южных провинций, которые иногда ходили далеко на юг за драгоценными клыками удивительных зверей с щупальцем вместо носа. Жители тех мест, где водятся эти звери, весьма почитали этого бога, но он, судя по рассказам, никогда не отличался ни властолюбием, ни стремлением заполучить побольше последователей, а больше всего ценил хорошую шутку. Думаю, будь они знакомы, они неплохо сошлись бы с Локи. И я очень сомневаюсь, что мои гордые родственники приняли бы покровительство столь несерьезного бога – если уж изменять Дану, то с кем‑нибудь посильнее и более жестоким.